Каталог
Фотография
Коллажи
Мастер-классы
Материалы для творчества
Каталог
​Не морем единым. Другие картины Ивана Айвазовского, про которые не все знают.

Денег на учителя музыки или посещения музыкальной школы не было, но играть на скрипке Ованеса научили бродячие музыканты на базаре в Феодосии. Он мёрз по страшному, в своей плохонькой, испачканной красками курточке, постоянно кашлял, пытался согреть дыханием немеющие пальцы.

Иван Айвазовский прославился благодаря множеству своих картин, посвящённых морю и кораблям. Его марины — морские пейзажи, радуют многих любителей живописи, признаны выдающимися произведениями искусства. Они настолько известны, что Айвазовский твёрдо ассоциируется с морем, а если когда-либо повезёт увидеть парусник на горизонте в лучах заходящего солнца, то, кроме нецензурного восторженного восхищения, на ум приходят и слова: «чистый Айвазовский». Но Айвазовский писал и другие картины, никак не связанные с морем, которые отражают весь его жизненный путь. О них и поговорим в этой статье.

Начнём с графических автопортретов Айвазовского. Первый из них — Айвазовский за письменным столом.

Иван Айвазовский. Автопортрет за письменным столом.

На первый взгляд — портрет Гоголя, который сочиняет своё очередное бессмертное произведение. С Гоголем Айвазовский был хорошо знаком, вместе они много путешествовали по Италии, так-то, возможно, и Иван в молодости под влиянием своего приятеля занимался сочинительством. Хорошо хоть, что вовремя сориентировался и верно выбрал, чем ему стоит заниматься в жизни, иначе вместо замечательного мариниста получился обычный писатель, а то и посредственный графоман. Не исключено, что Гоголь, прочитав первые литературные опыты Айвазовского, посоветовал ему не тратить время зря.

Второй портрет не менее интересен. Айвазовский любил и умел играть на скрипке. Когда ему было 10 лет, кто-то подарил старую ненужную скрипку. Ованес — первое имя Айвазовского, данное ему при рождении, рос в бедной семье армянских беженцев, которые перебрались в Феодосию, потому и денег на учителя музыки или посещения музыкальной школы не было, но играть на скрипке Ованеса научили бродячие музыканты на базаре в Феодосии. Музыкальный слух у мальчика оказался отличный, потому и пиликать на скрипке даже с такими учителями он научился вполне сносно. Не будь у Айвазовского дарования к живописи, на кусок хлеба наверняка мог зарабатывать игрой на скрипке. А потом он взял её с собой в Петербург, и играл в гостях, если его просили, что добавляло баллы к популярности и помогало заводить нужные знакомства.

Иван Айвазовский. Автопортрет со скрипкой

Даже со своей будущей женой Юлией Гревс Айвазовский познакомился благодаря игре на скрипке — затеял играть серенаду, чем и привлёк первое внимание.

Кстати, на рисунке скрипку Айвазовский держит как было принято на Востоке, что позволяло одновременно петь какие-нибудь песни и аккомпанировать на скрипке.


Иван Айвазовский. Автопортрет.

А это уже достаточно известный автопортрет Айвазовского, и похож он там не на сочиняющего Гоголя, а на Пушкина, благодаря своим размашистым бакенбардам. Это признала и жена Пушкина Наталья Гончарова, когда увидела на выставке художников Ивана Айвазовского.

На той памятной встрече Пушкин спросил у Айвазовского, а не холодно ли ему, привыкшему к солнечному и тёплому климату Феодосии, в промозглом Петербурге.

А чувствовал себя Айвазовский ужасно, особенно в начале своего обучения, когда началась долгая и нудная Петербургская зима, от холода преподаватели кутались в пуховые платки и с жалостью посматривали на 16-летнего Айвазовского. Он мёрз по страшному, в своей плохонькой, испачканной красками курточке, постоянно кашлял, пытался согреть дыханием немеющие пальцы.

Худо и ночью. Топили плохо, одеяло было тонкое, и Айвазовский дрожал под ним как осиновый лист на ветру. Выручали воспоминания о родной Феодосии и тёплом море, убаюканный ими Айвазовский кое-как засыпал.

Все свои воспоминания юности Айвазовский представил в картине «Переправа через Неву».

Переправа через Неву

Замёрзшая Нева, вздыбились льдины, и сквозь розовое марево виден золочёный шпиль Адмиралтейства. Люди в повозке мёрзнут от холода, но всё равно едут навстречу новому и, возможно, увлекательному. Стоит только потерпеть, а там всё получиться.

Рисунок «Предательство Иуды» Айвазовский нарисовал, обучаясь на втором курсе Академии художеств.

Предательство Иуды

О нём, до сих пор пока Айвазовский не предъявил его на суд зрителей никто и не знал. Будущий великий маринист был человеком довольно скрытным, творить предпочитал уединённо и совершенно не понимал, как Брюллов может работать при большом скоплении зрителей. А этот рисунок настолько понравился руководителю Академии художеств Алексею Оленину, что тот предложил Айвазовскому погостить в своей усадьбе, в которой побывало много выдающихся художников, чтобы ознакомиться с картинами, представленными там.

В 27 лет Айвазовский уже был прославленным маринистом, побывал во многих странах, был удостоен ордена Анны 3 степени и получил должность художника в Морском штабе с возможностью носить мундир, что автоматически давало ему допуск на все корабли. Именно тогда он отправился в Турцию, вместе с экспедицией адмирала Литке. В Константинополе он и написал картину «Восточная сцена. Кофейня у мечети Ортакей» — достаточно необычная работа для Айвазовская, поскольку моря там не имелось.

Восточная сцена. Кофейня у мечети Ортакей

Зато изумительный золотистый закат сразу выдаёт работу мастера. Вообще, отношения с турками у Айвазовского были сложными. Его ценили турецкие султаны, награждали орденами, однако во время русско-турецкой войны снарядами был разрушен дом художника в Феодосии. Это ещё Айвазовский мог простить, но когда в 1890-е была организована турками массовая резня армян, то взбешённый художник выкинул все подаренные ему турецкие награды в море.

В 1869 году состоялось торжественное открытие Суэцкого канала. Любопытному и жадному до всего нового Айвазовскому всё это было очень интересно, потому он и поехал в составе русской делегации на его открытие и одним из первых написал его виды. Айвазовский считал, что лучшие картины — в которых много солнца, так-то в этом плане у картины «Караван в Оазисе» всё в порядке.

Караван в Оазисе

Где ещё можно найти столь обжигающее светило, как не в пустыне. Атмосфера удушливой жары, но одновременно и расслабляющей тени, под которой и устроились уставшие погонщики верблюдов.

Айвазовский был верующим христианином, правда придерживался учения, которое проповедовала Армянская апостольская церковь. Его старший брат Саркис стал монахом, а впоследствии и дослужился до чина архиепископа. Айвазовский написал несколько картин на религиозные темы, это был долг прихожанина и верующего человека. Кстати, к нему даже приезжал глава армянской церкви католикос Хримян. Столь уважаемого человека Айвазовский встретил со всем почтением, а впоследствии напишет картину, посвящённую этому визиту.

Католикос Хримян в окрестностях Эчмиадзина

А когда спустя пять лет он закончит свой столь славный жизненный путь, то на могиле Айвазовского будут написаны слова: «Рождённый смертным, оставил по себе бессмертную память».

А как вы относитесь к творчеству Айвазовского — пишите в комментариях.


Уникальные произведения современных художников и товары от мастеров рукоделия - покупайте на нашем сайте artAlebrio.com

Мы в соц. сетях

Дзен, VK, Tg, FB, Instagram, LiveJournal, OK

автор статьи Михаил Федорин

Арт блог

Похожие статьи

>
Арт блог
Фриц Уиллис: пин-ап с характером, грацией и каплей дерзости
Он рисовал не просто красивых девушек — он создавал настроение. Стиль Фрица Уиллиса — это коктейль из женского шарма, тонкой иронии и кинематографической подачи.
>
Арт блог
Легенда в тени Варгаса: почему Питер Дрибен заслуживает большего признания?
Он рисовал женщин, которые не стеснялись быть желанными — дерзкие взгляды, алые губы и изгибы, от которых трещали журнальные обложки.
>
Арт блог
Неуютная честность портретов: когда художник смотрит в тебя - история Элис Нил.
Эта статья взгляд на судьбу и творчество женщины, ставшей символом бескомпромиссного искусства XX века.
>
Арт блог
Геометрия обнажённого: живопись на грани чертежа, как Юэн Аглоу превратил искусство в науку.
Художник начал писать её фигуру, но, не завершив работу, не успел закончить лицо из-за своей склонности к затягиванию процесса ради точности. В итоге, тело на картине принадлежит Чери, а лицо уже другой модели.